СЕЙЧАС

Давно замечено, что при передаче языка от поколения к поколению некоторые единицы нашей речи семантически «обесцвечиваются», «изнашиваются»; процессы де-, ресемантизации и прагматикализации ведут зачастую к возникновению новой, самостоятельной, единицы: «Слово <…> “изнашивается” даже на протяжении речевой практики одного и того же индивидуума или одного и того же поколения. Естественно поэтому, что младшее по отношению к данному поколение усваивает – на правах исходного для своей речевой практики “стандартного” шаблона – уже “изношенный” в звуковом отношении скороговорочный дублет слова, и само уже начинает сокращать (“изнашивать”) его далее. В итоге мы и получаем такого рода явления, которыми наполнены истории всевозможных языков…» (Поливанов 1968: 83). Так, доставшиеся нашему поколению уже лексикализованные редуцированные формы спасибо и пожалуйста на современном этапе развития языка вновь подвергаются усечению, редукции:

​

• спаси Бог (Боже) ⇒ спасибо ⇒ пасибо, пасиб, псиб;

• пожалуйте, сударь ⇒ пожалуйста ⇒ пожалста, пжалста, пжаст и т. п.

​

Эти редуцированные формы (РФ) пока далеки от лексикализации, но вполне возможно, что подобные единицы – по определению Л. В. Щербы, «зародыши будущих языковых состояний» (Щерба 1974: 143) – закончат свой путь «из речи в язык» полной лексикализацией и получением соответствующего лексикографического описания.

​

В одном ряду с этими единицами стоит и форма щас, являющаяся результатом редукции полноценного наречия сейчас. Фонетическая редукция этого слова является следствием его сверхчастотности в нашей речи. Такой редукции подвергаются сегодня многие столь же частотные слова (здрасьте, сёння, ваще, тыща, собсно гря и под.), и эти новые – редуцированные – формы зачастую приобретают в нашей речи и новый семантико-стилистический и/или прагматический статус, т. е. подвергаются еще и процессам грамматикализации и/или прагматикализации.

​

По результатам анализа материалов ОРД, одной из наиболее частотных таких форм в нашей речи, является именно РФ щас: 90 % ее реализаций составляют редуцированные варианты щас и ща, и только 10 % – полная форма сейчас. В такой ситуации логичнее уже задаться вопросом, не почему мы редуцируем слово сейчас, а почему мы иногда не редуцируем его.

​

Корпусный анализ материала (не только ОРД, но и НКРЯ, в том числе основного его подкорпуса, содержащего тексты письменной речи) позволяет проследить процесс десемантизации формы щас, ср.:

​

1) ― Получается? ― Щас покажем. Братья Козловы с готовностью засопели (ОП);

2) А он ― службе верный: он те щас покажет, какая у него верность (ОП);

3) ― Я те щас поговорю, «сбесился», ― сказал хозяин (ОП);

4) ― А вот я тебя не боюсь! Я тебя щас!» ― и красный суховатый кулак потянулся прямо к физиономии (ОП).

​

В примере (1) редуцированная форма щас выступает в роли обычного наречия со значением времени. Далее в примерах (2)-(4) ее связь с наречием ослабевает. Выражения он те щас покажет; я те щас поговорю; я тебя щас! экспрессивны и вполне идиоматичны, по семантическому наполнению форма щас в этих конструкциях ближе к частице вот (ср.: Вот как дам тебе!), нежели к наречию. Особая интонация, с которой произносятся эти выражения, а также определенный порядок слов позволяют отнести их к так называемым интонационным фразеологизмам (см.: Светозарова 1999; Архипецкая 2012) или к синтаксическим фраземам (см. список русских синтаксических фразем в: Копотев 2008: 50–52). Но в приведенных выражениях, как представляется, более важную роль играет не интонация или порядок следования компонентов, а употребление редуцированных форм (тя/те и щас).

​

В следующих примерах также наблюдается семантический разрыв РФ щас с наречием сейчас:

​

5) ― [Марина, жен] Я? Ха! Щас прям! Недостойны они этого! (УП);

6) ― В ЗАГС? Щас! ― любил он повторять (УП).

​

В контекстах (5) и (6) форма щас приобретает новое значение, которое можно определить как ‘несогласие, отказ, «скептическая улыбочка»’, ср.: Простая демонстрация волшебных свойств продукта с призывом купить все чаще порождает скептическую улыбочку: «щас!» (УП). С грамматической точки зрения такое щас выступает в функции междометия, т. е. становится результатом действия сразу двух процессов: грамматикализации и ресемантизации.

​

Утратив значение, РФ щас подвергается в нашей повседневной речи еще и процессу прагматикализации и начинает употребляться в функции маркера-хезитатива, о чем свидетельствуют, например, контексты с редупликацией этой формы, ср.:

​

7) (а) так это что / я должен выйти в... в это вот / (э-э) выйти // щас-щас-щас // ну подожди (ОРД);

8) что такое ? сейчас // *П *В *П щас-щас-щас-щас-щас / да-да-да-да-да-да-да // *П шмяк / шмяк / шмяк / шмяк // так / шмяк шмяк // что у нас тут со шмяком получилось / хорошо всё (ОРД).

​

Таким образом, процессы «вымывания» семантики, или, в другой терминологии, «обесцвечивания» («bleaching») слова (см.: Bybee 2003: 605), а также его ресемантизации расширяют круг контекстов, в которых эта единица может функционировать.

​

По результатам анализа материалов корпуса ОРД, единица сейчас имеет 4 произносительных варианта, среди которых наиболее частотным является редуцированный вариант щас: сейчас – 10,4 %; счас – 0,3 %; щас – 87,8 %; ща – 1,5 %. Интересно отметить, что каждая выявленная форма отражает один из этапов сокращения фонетической структуры слова: сейчас → счас → щас → ща – диереза звукового комплекса ГС (гласный + согласный), ассимиляция согласных по месту и способу образования, усечение конечного согласного.

​

Таким образом, можно заключить, что единица сейчас бытует в нашей речи преимущественно в своих редуцированных формах. Происходит некоторое перераспределение акцентов речевой нормы: ранее нормативная, нейтральная, форма становится утрированной, редуцированную форму щас можно отнести к речевой норме, она становится нейтральной, и уже эта нейтральная форма порождает, в свою очередь, редуцированный вариант ща. Форма щас значительно преобладает в нашей речи над соответствующей полной формой сейчас, что дает право отнести ее к речевой норме. Полная же форма приобретает статус утрированной в силу ее возникновения в эмфазе, т. е. когда требуется фонетическое прояснение при отсутствии семантического предсказания. Полная форма сейчас, на долю которой, по данным ОРД, приходится 10,4 % употреблений, появляется в тех случаях, когда эта форма требует, например, логического выделения, ср.:

​

9) так ты мне это предложение даёшь / как бы вот (...) ну вот / на сейчас или вообще? (ОРД);

10) да / Виктория% ну / да вот прямо сейчас / вот при вас / я всё включаю (ОРД);

11) можно я приду не прямо сейчас / а ещё через две минуты / можно ? (ОРД).

Видно, что часто дополнительным средством выражения логического ударения выступает частица прямо. В конструкции прямо сейчас, которая встретилась в ОРД 8 раз, не зафиксировано ни одного редуцированного употребления формы сейчас.

​

Таким образом, на пути к получению лексикографической фиксации та или иная речевая единица должна пройти несколько этапов изменения: фонологическое, семантическое, прагматическое и др. Частота употребления единицы сначала приводит к изменению ее звукового и письменного облика, затем к десемантизации (ослаблению связи формы и содержания), а иногда и к ресемантизации (приобретению единицей нового значения). Подтверждением этого являются словарные описания единиц щас (ща), здрасьте и ваще (воще) в «Большом словаре русской разговорной экспрессивной речи» В. В. Химика, которые получают новый семантико-стилистический и прагматический статус: «ЩАС; ЩА <…> Насмешл.-ирон. Нет, как бы не так, ничего подобного. ● Выражение мнимого издевательского согласия, произносится с саркастической интонацией. <…> Иконы пятнадцатого века, совсем неслабые Суриков, Репин, Айвазовский, Малявин… «Копии?» — нагловато понадеялся я. — «Щас!» — привычно оскорбилась смотрительница» (Химик 2004: 747).

​

Заключая описание особенностей функционирования слова сейчас в повседневной русской речи, отметим, что в роли прагматического маркера это слово – в редуцированной и, как правило, редуплицированной форме щас (щас-щас-щас) – выступает как вербальный хезитатив (Х).

Расшифровка аудиофрагмента

давай / сейчас (э) я тогда (э) тебе телефончик скину